Он выгнул спину, слегка морщась от неприятных ощущений. Колени затекли, и локти неустанно ныли от холодного пластикового стола.
Прошла помеха, он моргнул и пристально уставился на один из экранов, по телу его пробежала легкая дрожь. Боясь пропустить нечто неуловимое, он прильнул ближе к выпуклому стеклу электрических оттенков серого.
Комната… темный куб, четыре стороны которого были почти абсолютны темны, одна с рождающейся дверью из темноты и стена десятков экранов.
Абсолютная тишина, лишь скрип офисного кресла под ним и иногда мерзкий противный звук свербящего монитора.
Десятки экранов, сотен камер, в одной из десятков сотен комнат этого здания.
Десятки экранов рисующих черно-белую жизнь за стеной.
Он читал экраны. Архитектура зданий на них за годы превратилась для него в прямые вертикальные и горизонтальные линии, деревья и кусты были словно темные кляксы, животные – двигающиеся точки, иллюминация городов – белый круги различных радиусов, небо – фон, меняющий свой цвет от светло-серого до черного, люди – подозреваемые, подозреваемые во всем – абсолютная опасность. Лишь редкие помехи вносили в царство упорядоченности  оттенки хаоса.
Помехи, моргание и сон – три вещи, которые он стал ненавидеть в своем мире.
Прошла помеха, он моргнул, лицо исказилось от злости, которая накатилась в него в этот момент, костяшка правой руки хрустнула и побелела… он вытянул шею и вгляделся в монитор. Поверхность его глазных яблок были почти сухи. Экран оттенков серого рисовал по пикселям жизнь.
Комната… темный куб, в верхнем углу которого мигала красная лампочка…